Русский фольклор у мордвы

Русский фольклор у мордвы — часть мордовского фольклора, сформировавшаяся в результате взаимовлияния и взаимообогащения мордовских и русских музыкально-поэтических традиций. Проводниками русского фольклора в мордовскую среду были бродячие русские скоморохи, торговые люди, позднее — мордовские отходники, солдаты и другие. Одинаковые социально-экономические и бытовые условия, близость национального характера мордовского и русского населения исторически жившего по соседству обусловили типологическое сходство и заимствования в устной поэзии этносов. Богатое в жанровом и тематическом планах песенное творчество мордвы вбирало в себя элементы поэтического искусства русских. Из русского фольклора заимствован целый жанр — частушка, по типу которой в мордовских сёлах складывались собственные произведения на родном и русском языках. Очевидно, в её распространении немалую роль сыграли совместные проводимые в русско-мордовских поселениях традиционные праздники, молодёжные хороводы. П.И. Мельников, в свою очередь, отмечал, что «русский таусень едва ли не старинный мордовский обряд, перешедший к русским» (Мельников П.И., Очерки мордвы, Спб., 1909, т. 7, с. 481). Типологическая общность некоторых мифологических образов у мордвы и русских обусловлена, по мнению Д.К. Зеленина, сходством языческих религий славянских и финских племён (Зеленин Д.К., Очерки русской мифологии, Пг., 1916, вып. 1, с. 311). Нередко общность фольклорных произведений объяснялась социальными факторами. Так, сюжетную основу баллад о муже-недоростке, известную в мордовском и русском фольклоре, составляют преступления вследствие неравного брака. Мордовкие семейно-бытовые баллады типологически сходны с русскими не только в сюжетах, но и в структуре образов, произведений в целом. Русские заимствования в мордовском быту преобладали в жанрах неприуроченной лиричности и поздних исторических песен (появились в период вхождения мордовского народа в состав Русского государства с усилением контактов мордовского и русского населения, особенно после введения Петром I долгосрочной военной службы). Тематика этих песен нередко отражала формы межнациональных контактов (участие мордвы, русских, татар, чувашей и других народов Поволжья и Приуралья в освободительном движении 17—18 вв.; совместная служба в царской армии; бурлачество на реке Волге, Оке и Каме). В конуе 18 — начале 19 века в песенном репертуаре мордвы бытовали русские хороводные песни («Во лузях», «Вдоль по морю», «Как у наших у ворот», «По улице мостовой»), свадебные («Блеснуло колечко», «Во горенке сидит девица»), военно-исторические балладные («Был я в городе, братцы, во Кронштадте...», «Платон-казак», «Из-за леса», «Ехали казаки со службы домой», «Лет семнадцати мальчишка»), близкие им по тематике и напевам романсы («Кругом, кругом осиротела...», «Однажды в рощице гуляла...»), бытовые песни («Пойду ль я, выйду ль я да…», «Вдоль да по речке, вдоль да по Казанке...», «Сама садик я садила...»), песни лит. происхождения: «Ревела буря, дождь шумел...» (автор К.Ф. Рылеев ), «Что ты, девица, невесело сидишь...» ( М.Д. Суханов ) «То не ветер ветку клонит...» ( С.Н. Стромилов ) «Мой костёр в тумане светит...» ( Я.П. Полонский ), «Степь да степь кругом...» ( И.З. Суриков ) и др. В репертуар мордвы вошли и песни рабочего движения начала 20 века («Смело мы в бой пойдём...», «Смело, товарищи, в ногу...», «Вы жертвою пали...»), Гражданские войны («Там вдали за рекой...», «Песня о Щорсе» и т. д.). На мокшанский и эрзянский языки их переводили зачинатели мордовской литературы, в том числе З.Ф. Дорофеев. К заимствованиям относится также пение мордовских текстов на поздние русские напевы («рузонь вайгель»), которые послужили основой для зарождения «гибридных» стилей песенно-музыкального искусства. В русской музыкальной культуре, как отмечали М.Т. Маркелов, Зеленин, А.В. Марков и другие учёные, мордовский субстрат тоже занимал значительное место: заимствованы сюжеты мордовских песен о Павле Петровиче, коне и соколе. Мордовских народных музыкантов охотно встречали в русской деревне. Неприуроченные русские песни обычно пели в чередовании с мордовскими. Русские песни земледельческого календаря в быту мордовских сёл представлены зимними величально-поздравительными колядками, весенними закличками перелётных птиц и летними закличками дождя. Традиции русской народной песни, усвоенные мордвой, обусловили возникновение новых стилевых явлений в мордовской народной музыке. Во многих мордовских сёлах Заволжья, Пензенской и Нижегородской областей русские песни прочно вошли в систему неприуроченных фольклорных жанров: хороводные песни пели во время молодёжных весенних игр в сопровождении мордовских инструментов; некоторые напевы закрепились в репертуаре инструменталистов и стали бытовать отдельно от породивших их песен. Впервые такие образцы эрзянской инструментальной музыки представил финский исследователь А.О. Вяйсянен. Изучением отдельных проблем русского фольклора у мордвы занимались Х. Паасонен, А.А. Шахматов, М.Е. Евсевьев, А.И. Маскаев, Л.С. Кавтаськин, А.Г. Борисов, Л.Б. Бояркина, В.П. Беляков и другие.

Литература

• Зеленин Д.К. Саратовская мордва // Живая старина. — Спб., 1910. — Вып. 4. — Кн. 76; Шаронов А.М. К вопросу об изучении русско-мордовских фольклорных отношений // Вопросы финно-угорского фольклора: Тр. МНИИЯЛИЭ. — Саранск, 1974. — Вып. 50; Путилов Б.Н. Методология сравнительно-исторического изучения фольклора. — Л., 1976; Ховрин Е.Л. О бытовании русской песни у мордвы // Современное песенное искусство мордвы: Тр. МНИИЯЛИЭ. — Саранск, 1984. — Вып. 74; Ананичева Т.М. Календарные песни в русских и мордовских сёлах Присурья // Музыка народного календаря. — М., 1985.

Источник

• Энциклопедия Мордовия, Л.Б. Бояркина.